Поезд подходил к станции. За окном мелькали высокие березы, густые ели. Небо, покрытое облаками, мокрый песок на насыпи показывали, что тут сейчас стоит ненастная погода.

Вот среди деревьев показался просвет, а через минуту - и первые дома станции. Дальше показалась недавно построенная электроподстанция. Рядом была будка, где размещалось электрооборудование. Дальше тянулись к заводу зеленоватые столбы.

Поезд замедлил ход и остановился. Проводница открыла двери, и я спрыгнул на мокрую щебенку. В лицо пахнуло свежим воздухом. В нем различался запах опилок и сырости.

Мама мне подала чемодан,  сумку, две сетки, а потом сошла сама. Мы перенесли все вещи на платформу первого пути

- Подождем бабушку, сказала мама, - скоро должна подойти.

Поезд дал гудок и медленно тронулся. Когда он ушел на другой стороне железнодорожного полотна я увидел бабушку. Она шла по по мокрой от дождя траве, толкая перед собой большую двухколесную тележку.

Я, захватив, чемодан, побежал через пути. Бабушка обняла меня. Она была одета в серый плащ, на голове у нее был красивый цветастый зеленый платок, на ногах – небольшие резиновые сапоги. Бабушка был полная, с добрыми глазами и морщинами на лице с серовато-белыми волосами.

 - Ну, как доехали-то вы? – спросила бабушка.

 - Хорошо, а ты как тут?

Да живем понемногу, - с вздохом сказала она, - Ну, иди, помогай маме.

Через несколько минут мы, толкая тележку, пошли домой. Бабушка вынула из кармана плаща две сетки и одну отдала мне.

- За хлебом, Денис, надо зайти. А, ты, Галя, подожди нас - вместе пойдем, - сказала она маме.

Мы вошли в магазин. Это небольшое здание, похожее на деревенский дом, с шиферной крышей.

Справа стояли отделы с хлебом. Слева – витрина, за стеклом лежали разные конфеты, печенья, пряники. Дальше стояли полки с консервами, пакетами супа и другими продуктами. На окнах с закрепленными на них решетками стояли цветы герани. У стены находилась высокая, в виде цилиндра ,печь. На стене висели два огнетушителя.

Мы с бабушкой заплатили за хлеб и вышли на улицу. Мама взялась за тележку и покатила ее. Мы ей помогали. Катить тележку было трудно – приходилось объезжать вкопанные в песок шпалы, загонять тележку между рельсами узкоколейки, пропуская мотоциклы.

Наконец, мы подошли к дому. Около забора лежала небольшая, но высокая поленница. Дров было много и забор под их тяжестью чуть накренился назад. По мостику через кювет мы подошли к калитке. Она не закрывалась на вертушку. Петли калитки заржавели и еле держались на ржавых гвоздях. Я открыл калитку и тут же из палисадника послышался громкий лай. Небольшая собачка, белая с серыми пятнами на боках и спине, выбежала нам навстречу.

- Динка, тихо, - сказал я, - не узнала что ли?

Динка подбежала к нам, стала вертеться, прыгать, махать недлинным хвостом. Потом она подлезла под забор и убежала в малинник.

Двор, в который мы вошли, был небольшой и чистый. С левой стороны стояла летняя кухня. Теперь в ней сломали печь и кухня использовалась для хранения кос, снятых с косья, топоров, пил, гвоздей и других инструментов.

Раньше мой дед занимался пчеловодством и от того времени остались медогонка, дымарь, который начал ржаветь, да огромное число рамок. Осталось у деда два улья, на которых сворачивалась краска, но они были пусты.

Много раз дед пытался заманить пчел в ульи, мазал перед летком мед. Пчелы прилетали, ели мед, собирали пыльцу с цветущих растений. Грозный шум стоял в палисаднике.

По правой стороне двора тянулся забор из ровных досок. За ним росло три дерева, которые посадила моя мама – рябина, береза и тополь. Рябина начинала цвести , береза была выше всех, а низкий тополь с обрезанными ветвями печально стоял у калитки, склонив крону. Недалеко росли кусты красной и черной смородины, два молодых клена, высокие черемухи, с которых облетали лепестки цветов. Дальше стоял малинник.

У калитки, ведущей в палисадник, стоял «цыплятник», три года назад построенный дедом со мною. Туда помещали наседку с цыплятами, ставили пищу и воду. Пол посыпали опилками. Я предлагал засыпать его песком, но для сушки песка требуется много времени, песок можно было взять только с насыпи узкоколейки, а это запрещалось.

После летней кухни было две клумбы, между которыми стояла скамейка. На одной клумбе росли ирисы, корни которых выходили на поверхность земли. На другой клумбе росли кусты лилий «царские кудри».

По ступенькам мы поднялись на крыльцо. Слева от двери стоял столб, обработанный и скромно украшенный дедом. Под окном на большом ржавом гвозде висел термометр.

На веранде у дальней стены стоял мягкий диван. Рядом находился стол, на котором стояло белое ведро с мукой и цветок герани, который рос в банке из-под сливового варенья.

Дальше мы прошли в сени или, как их называет бабушка, на «мост». На полу – длинный розовый половик. Чуть дальше – дверь в чулан, небольшую комнату, заставленную кастрюлями, ящиками, корзинами, флягами из-под меда.

Слева на «мосте» стояли три сундука, два ведра с прорастающей картошкой. На бревенчатой стене висело несколько рваных тулупов, мотки проволоки, несколько березовых веников. Маленькое окошко с большим осколком стекла, закрепленном на гвоздях, еле пропускало свет.

Мы вошли в дом. Напротив двери стояла печь, дальше – стул и стиральная машинка. В углу у окна стоял небольшой холодильник, на нем – серый телефон. На стене висел отрывной календарь. В углу, на полу не большой клеенке была рассыпана прорастающая картошка.

Дальше был зал. Справа от входа находилась кухня, за ней – комната деда.

Мы с мамой стали выгружать вещи.

 - Ты апельсины в холодильник не клади, а то затвердеют. В гобец надо. Она вышла на «мост», принесла корзину. Я сложил в нее апельсины и понес в гобец. Это помещение, находящееся под домом. Мы использовали его в основном для хранения картошки. Картошку распределяли на три группы: пищевую, семенную и откормочную. Зимой трещали сорокоградусные морозы и большая часть картошки подмерзла, но и она была использована – бабушка скормила ее корове и поросенку. Для картошки из досок были сделаны отсеки. В одном из них лежала прорастающая картошка. Дальше, у стены, стояли банки с огурцами и помидорами, две кадки.

Я вышел из гобца, повесил на дверь замок и пошел в дом. Подняв крышку бачка, стоявшего на кухне, я увидел, что воды в нем меньше половины. Взял ведро и пошел в огород, где находился колодец. В огороде росло немного цветов, две яблони, одна из которых засохла. Зимой на живой яблоне я устраивал кормушку для птиц – небольшую фанеру пробивал гвоздем и нанизывал ее на ветку. В кормушку подсыпал пшена, хлебных крошек, а на ветку закреплял кусочек несоленого сала. Пока я занимался этими приготовлениями стайки воробьев и синиц сидели на черемухе. Как только я уходил птички опускались на кормушку. Среднюю часть огорода занимали грядки с морковью, луком, укропом. Чуть дальше – клубникой и чесноком, которые привезла и посадила мама в прошлом году. За колодцем рос куст черноплодной рябины, за ним стоял парник, в котором росли огурцы. У забора, огораживающего участок сзади, стояла баня с крышей, покрытой толем. Невысокую асбестовую трубу накрывало ведро с прибитым к нему шестом. Около бани росли два куста калины, кусты красной и черной смородины.

Набрав мутноватой от глины воды я пошел с ведром в дом. Хотел было вылить воду в бачок, но бабушка остановила:

- Не выливай, пусть вся муть осядет.

- А почему она такая? – спросил я.

 - Прорвало там стенку, вот и идет муть сюда.

- Куда же ты за чистой водой ходишь?

- Вон у тети Тани Молевой беру.

После обеда мама дала мне сверток, в котором лежало несколько конфет и два апельсина.

- Отнеси тете Тане, поговори там с ней…

Я пошел к дому, стоявшему рядом с узкоколейкой. Моросил дождь, дул холодный ветер, по небу плыли разорванные серые облака…

Я раскрыл калитку. Черный пес Дик узнал меня, завилял хвостом. Его конура стояла под высоким тополем. Во дворе был деревянный турник, к перекладине которого была привязана веревка. Дальше стоял колодец-журавль, за колодцем – деревянный танк.

Дверь на крыльцо была открыта. На крыльце около стола стояла табуретка, рядом находилась газовая плита, в углу стояла удочка.

Я прошел дальше, в сени, потом – в прихожую. Справа стояла печь, между ней и стеной был проход на кухню. Слева висел умывальник, на столе, у окна, стоял радиоприемник, чуть дальше – холодильник. Я прошел в зал. Между двумя окнами стоял стол, над ним висело зеркало. Справа стоял диван, над ним висел ковер. В углу на тумбочке стоял телевизор. Слева от прохода находился шкаф. На полу лежали цветные половики.

Тетя Таня сидела на диване. Это была пожилая женщина с зачесанными назад волосами, с родинкой на правой щеке. Я поздоровался.

- Здравствуй, Денис, - сказала она ,  - как доехали?

 - Хорошо.

- Садись. Какие у вас дома дела?

 - Когда уезжали было тепло, - начал я, - На саду все посадили. Яблони плохо цвели, а клубника вся цветами усыпана была. На рыбалку ходили, только клевало плохо – несколько окуньков и плотвичек. Зимородка видели, тоже рыбу ловил…Там, в Липецке, тепло, а от него до Москвы и от Москвы до Брантовки дождь лил…

- Да, Денис, - сказала тетя Таня, - два дня хороших было. А черемуха у вас вся белая была, и листьев не видно было. После черемухи всегда холод…

Несколько капель ударило в окно. Тетя Таня посмотрела на улицу и сказала:

- Огороды начали пахать, сначала ничего было, а потом в борозду не влезешь. У некоторых картошка взошла да как в цементе сидит…

- А коров гоняют? - спросил я.

- Кто – гоняет, кто – нет, - ответила тетя Таня, - сами хозяева гоняют. Пастух Колька отказался, а нового не пускают еще. В лесу, говорят, грязи по колено, коровы вязнут…

- А об Эдике известно что, - спросил я о друге.

- У его родителей отпуск с пятнадцатого…

- Если пятнадцатого выедут, то семнадцатого тут будут…

- Да, два дня едут, только его отца депутатом избрали. Выборы-то двадцать первого числа…

- Значит, в конце месяца приедет..

- Выходит, так, - сказала тетя Таня со вздохом. Мы помолчали.

- Косить в этом году будете? – спросила тетя Таня.

 - В чиске не будем, а в огороде и за ним выкосим. Корову последний год держим…

В это время во двор вошла бабушка с двумя ведрами. Я попрощался с тетей Таней и вышел. Бабушка поговорила с ней пока я наполнял ведра. тяжелый шест «журавля» с трудом опускался в воду, а при подъеме он рвался вверх…

Я наполнил ведра и пошел домой, бабушка пошла следом.

Дома мы все расставляли и раскладывали по местам…

К вечеру усилился дождь. Мутные лужи покрылись фонтанчиками от капель. По небу неслись серые тучи, в окно стучала ветка рябины.

Мы легли спать и, утомленные дорогой, быстро уснули…